На шум вышел повар ресторана. Он тоже попытался объяснить, что кредитов его заведение не выдает, не тот профиль. На что братки, стремясь как можно быстрей уйти от неприятных разговоров – позвали повара на улицу. Мол, там гораздо удобней разбираться с такими проблемами, да и посетителей нечего пугать.
Повар вышел за безденежными гостями, которые практически мгновенно попытались поставить человека в белом фартуке на место. Точнее - сбить ног, да пару раз пнуть. Для упрощения дальнейших переговоров, надо полагать.
Однако, план оказался откровенно плох. Пузатенький китайский мужичок каким то фантастическим образом, менее чем за минуту, уложил на землю... Всех четверых загулявших спортсменов - мастеров рукопашного боя. Потом связал полотенцами, вызвал полицию, и сдал всех скопом в местное отделение. И написал заявление, естественно. На грабеж средь бела дня.
Глава 21
Дело получалось не очень веселым. Тем более что попытки выйти на контакт с поваром натолкнулись на полное непонимание китайскими товарищами текущей ситуации. Более того, повар заявил, что будет говорить с Братством только в присутствие офицера госбезопасности. Китайского офицера, естественно, а не местного…
Ресторанчик, который сейчас от обилия братков вокруг напоминал осажденную крепость – ждал прибытия этого самого официального лица китайской безопасности. И переговоры должен был вести Двадцать четвертый, как представитель коммунистической партии России. Так как офицер госбезопасности совершенно естественно являлся и представителем Коммунистической партии Китая, в чем сомневаться не стоило. Вот Братство и посчитало, что лучшего парламентера чем Владимир Владимирович Голицин – не найти.
В качестве сопровождающего Двадцать Четвертый рассчитывал взять Строма. Все-таки спортсмен, браток, одновременно вступил в партию. Однако в связи с днем рождения – получилась неувязочка. А портить вечер влюбленным Двадцать Четвертый не стал. И поэтому Марату придется побыть сопровождающим. Как кандидат на такую роль – мальчишка показался Четвертому самым уместным.
Да и Марат не возражал. Более того, он с самого первого раза, еще в резиденции Деда, проникся уважением и почтением к бывшему полковнику. Почувствовал в нем какую-то силу и уверенность. Не физическую силу, и психологическую уверенность, а нечто большее. Поэтому юноша не стал, и не собирался задавать никаких глупых и дополнительных вопросов.
Надо поторопиться. Встреча назначена на семнадцать ноль-ноль, - сказал Четвертый.
Они здорово опаздывали, как понимал Марат. На часах – без пяти минут пять вечера. Однако Двадцать Четвертый не гнал. Он спокойно влился в общий поток машин, иногда даже пропуская чересчур резвых и нетерпеливых водителей.
Если попасть в аварию, да еще и с неприятным исходом – то мы вообще никуда не доедем, - сказал вдруг мужчина, заметив взгляд юноши. – И вообще – если понимаешь, что уже опоздал – так лучше и не спешить…
Около «Бао Си» они оказались на десять минут позже обусловленного срока. На крыльце, держась рукой за перила, стоял приземистый китайский повар. Весь в белом, как приведение, и в высоком белоснежном колпаке.
Вокруг ресторанчика, на скамейках, под деревьями и даже на газонах собрались братки. Человек тридцать, не меньше. Марат видел большинство мельком, но чаще не в жизни, а на фотографиях, на досках почета и достижений – как призеров, в тех или иных видах спорта.
Все они ожидали прибытия «официальных лиц». Лицо китайца было непроницаемо, и совершенно спокойно. Марат вылез из машины и пригляделся к потенциальному сопернику. Нечаев был поражен, если честно.
Повар производил впечатление совершенно неспортивного человека. Было абсолютно невозможно представить, что этот круглощекий, грузный и чересчур толстый в пояснице человек может хоть что-то сделать против даже одного профессионала. Ну, разве что на кухне, без сомнения.
Однако именно этот несуразный китаец умудрился, совершенно не размахивая руками и ногами, без всяких травм, что с одной, что с другой стороны – уложить четверых. И не просто четверых сторонних людей, а спортсменов, готовых и подготовленных к нападению и сопротивлению.
Марат не поверил. Этого не может быть. Этот повар был точно не один. Ему должны были помогать – как минимум два призера олимпийских игр – борец и боксер. Как минимум! А это пухлое недоразумение разве что полотенца держало, чтобы ими связывать загулявших братков.
Но повар, не смотря ни на что, был абсолютно спокоен. Вот он повернул голову к вновь прибывшим. И в этот момент Марат услышал в голове звон, словно его что-то ударило. Что-то очень большое, мягкое, но тем не менее, всё равно - чрезвычайно опасное. Зрение словно сместилось, как будто Марат снова попал в «транс». Как будто организм сам вошел в боевое состояние, не спрашивая хозяина, без всякой видимой причины.
Но теперь на крыльце ресторанчика стоял отнюдь не повар.
Этот мужчина, теперь было отчетливо видно – только один из многих, частица от неодолимой силы. И рука его, которая держалась за вертикальную перелину крыльца – была рукой воина, держащего древко знамени. А вычурная красная вывеска, с золотым драконом и иероглифами – на мгновение превратилась в полотнище знамени, алого, как кровь.
В какой-то момент, проваливая всё глубже в «боевой транс», Марат вторым зрением увидел, как за плечами человека в белом встают колонны и шеренги людей, бесконечное количество. Как развертывается горизонт, открывая второму взгляду невообразимое количество зданий, среди которых можно различить заводы, фабрики, порты, непонятные депо, немыслимое количество техники, энергии и возможностей.
Что это? – глупо спросил Марат.
Аккуратней, - словно из-под воды донесся голос «Двадцать Четвертого». – Если что-то пойдет не так – беги. Этот человек – коммунист, как и я. Он всех здесь порвёт, если потребуется.
Марат отвел глаза от крыльца, пытаясь сбросить наваждение, но оно не отступало. Подсознание требовало полной концентрации всех сил, а бессознательная часть и рефлексы заходились в истерике: Опасность! Опасность! Крайняя опасность!
До сознания доносился лишь голос Двадцать Четвертого. Тот словно читал лекцию:
Коммуниста нельзя победить. Хотя можно убить. Но даже смерть для нас не является оправданием. Будь в стороне и просто смотри. Этот человек крайне опасен. Но мы можем с ним что-то… сделать. Но то, что стоит за ним… То что придет спросить нас, за него… это куда гораздо опасней. И это не остановить, никому.
В этот момент раздался рев мотора. Глухой рокот, который возвещал скорое прибытие чего-то очень быстрого и мощного.
А вот и они, - сказал Четвертый. Марат повернул голову к мужчине, и поразился выражению лица. Улыбка, одобрение, спокойствие и немного гордости – вот что было на лице Двадцать Четвертого.
Позже Марат очень много раз вспоминал эту встречу. Восстанавливал в памяти каждый миг.
Марку машины, которая подъехала, Марат не знал. Да и не было на этой машине никакой маркировки. Не красовался на радиаторе вычурный шильдик или эмблема. Словно те, кто её создавал, вообще не придавали значение никаким условностям, а уж тем более торговым маркам и знакам. Это был не джип, или седан, или купе. Не смотря на то, что весь кузов машины, казалось, был сделан из черного пластика, «это» больше было похоже на снаряд на колесах. Или на атомную подводную лодку – тоже на колесах, и в миниатюре. Все здесь было подчинено не каким-то условностям или определенным параметрам. Нет, здесь, похоже, поработала настоящая идея. Внешне автомобиль был великолепен, но под плавными обводами без единого острого угла угадывалась мощь и скорость «Формулы 1». Не смотря на обманчивое впечатление приземистости, Марат был уверен, что эта машина пройдет по любому бездорожью. И даже по лесу, если потребуется. Ломая стволы деревьев как спички. Было ощущение, что при столкновении с любым другим автомобилем этот кусок совершенства останется стоять на колесах и даже не будет поцарапан. По этой машине, понял Марат – может проехать танк, и хозяин авто даже не пострадает, только поморщится…
